Виктория Рубан: «Спасатель – это человек, который всегда поможет»
«Если раньше мы спали более-менее спокойно, то теперь каждый знает, что когда звучит воздушная тревога, то может быть все, что угодно. У нас постоянная готовность», – рассказывает службе новостей ООН Виктория Рубан, глава пресс-службы Главного управления ГСЧС Киевской области. Здесь она работает более двадцати лет.
Спасатели – сегодня для украинцев настоящие герои, которые первыми прибывают на места ракетных обстрелов, вызволяют людей из-под завалов, сутками напролет борются с пожарами, разминируют территории.
«Хоть я и руководитель пресс-службы, но пусть это не кажется вам офисной работой, потому что мы всегда там, где сложнее всего. Когда-то во время взрыва у меня даже сгорели брюки. Я часто иду перед своими парнями, потому что я веду съемку. А если нужно, то делаю и другую работу, если требует ситуация», – рассказывает Виктория Рубан.
Война внесла коррективы в работу спасателей
Война изменила работу спасателей. По словам Виктории, в первый месяц оккупации Киевской области ей пришлось оставить деятельность в пресс-службе и выполнять другие обязанности: «Мы все, независимо от должностей, сидели диспетчерами на линии «101» и принимали звонки от людей из всех уголков региона. Потом я работала в лагере, куда привозили людей, эвакуированных из Бучи и Бородянки. Мы встречали их возле Романовского моста (в Ирпене). Пятого марта, в первый день эвакуации, мы начали разворачивать там лагерь. Там была очень сложная переправа – нужно было проходить через воду. И мы старались встречать тех людей, которые переходили, чтоб как-то помочь им. Люди выбегали к нам из-под моста в пижамах, растерянные, кто-то был ранен».
«Нам повезло, что мы тогда остались живы»
Когда началось полномасштабное вторжение России в Украину Виктория сопровождала эвакуационные автобусы с гражданскими лицами. Она вспоминает то время с ужасом и одновременно констатирует: «Это была наша работа».
«Когда из Белогородки начали ездить эвакуационные колонны (это были так называемые "зеленые коридоры"), я ездила старшей этих колонн. Мы ездили в Бучу, Бородянку, Немешаево, вывозили людей. За нами шло сразу от 10 до 40 автобусов. Нам повезло, что мы тогда остались живы. Было много страшных случаев. По пути в Бучу мы проезжали по пять-шесть блокпостов, на каждом нас останавливали, всех проверяли. Людей было очень много, была паника, очень разные складывались ситуации», – рассказывает глава пресс-службы ГСЧС.
Особенной проблемой в ирпенской зоне были хосписы и дома престарелых, где в тот момент оставалось много пожилых людей, пациентов со сложными диагнозами. «Помню, как мне привезли оттуда 42 человека (возраст 80 плюс). Многие из этих людей не помнили своих фамилий. Только через три дня мы узнали о том, что у каждого из них в кармане есть бумажка с информацией о себе. Как потом выяснилось, руководитель учреждения сбежал, а с пациентами осталась одна медсестра. И всех этих людей нужно было куда-то пристроить. Таких ситуаций было много», – рассказывает Виктория.
«Он не мог ее бросить… Я буду помнить это всегда!»
Были люди во время эвакуации, которые, по словам Виктории, запомнились особенно – своей смелостью, добротой и человечностью.
«Это была первая эвакуация из Бучи. У нас было всего 12 автобусов, а людей было много, раз в пять больше, чем мест. Тогда первая колонна смогла забрать лишь 30 процентов из всех, кто пришел на площадь. И вот я иду, а навстречу мне молодой парень, везет старенькую немощную бабушку в садовой тачке. Было холодно и она лежала такая маленькая, вся замотанная. Парень тянет ее, практически плачет и просит: "Возьмите!" Спрашиваю: "Это ваша родственница?" Отвечает: "Нет, это моя соседка. У меня там остались жена и ребенок, но пока я не отдам вам бабушку, не могу ничего делать, я должен быть за нее спокоен". Он отдал нам тачку, а я пообещала, что бабушку мы возьмем. Наши сотрудники забрали ее в автобус, а парень побежал дальше. Он не мог ее бросить – меня это так поразило. Я буду помнить это всегда. Ведь это говорит о человеке!»
Виктория вспоминает разные сложные ситуации, из которых им, спасателям, все равно удавалось найти выход. «Была ситуация, когда эвакуация была через поле. Пригрело солнце, земля немного размерзлась и автобусы стали грузнуть – и все это незадолго до комендантского часа между блокпостами. Людей пришлось попросить выйти и они шли колонной рядом с автобусами, которые ехали через пахоту», – рассказывает глава пресс-службы ГСЧС.
«Люди падали, но тащили своих домашних любимцев»
Люди с животными – отдельная страница воспоминаний нашей героини. «Помню, как люди падали, но тащили своих домашних любимцев. Девушка тащила двух котов. Она была вся расцарапана. Мы помогли ей запаковать животных в коробки – сделали для них импровизированные переноски и потом их вместе с хозяйкой отправили. Много животных просто бегало по городу. Волонтеры подарили мне ошейники с поводками и мы ловили собак, оказывали им помощь, а потом передавали в приют. Моя отдельная страничка – черный лабрадор. Я увидела его, когда он бегал по улице. Вначале не знала, что с ним делать, думала забрать себе, но понимала, что дома никого нет, собака одна пропадет. Мы кормили его кашей. Я взяла его и вижу, что у него из глаз, прямо как у человека, текут слезы. Он положил мне лапу на колено. Неподалеку стоял мой шеф и наблюдал за этой драмой. Он молча взял собаку, отвел к себе в машину и отвез домой жене. Теперь это лучший друг его семьи», – улыбается Виктория.
«Из Бородянки я привезла кота, он жил потом на работе. А из Дмитровки мы вывезли спаниеля. Стояли у обочины на служебной машине, я открыла двери, а собака раз и ко мне заскочила. Такая грязная, измученная. Привезла ее домой, искупала. Но моя кошка оказалась недовольна, стала ее гонять. В общем, теперь у девушки моего сына живет спаниель, – смеется Виктория. – Героического кота из Бородянки, которого сняли наши спасатели с высокого этажа разрушенного дома, тоже забрали наши девочки. Большинство животных хозяева не искали».
«Самая страшная вещь – разбор завалов»
Самая страшная вещь в работе спасателей – это разбор завалов, – признается Виктория. «Очень мало людей удается спасти в такой ситуации, многие погибают. Сейчас наши парни просто совершают подвиги, особенно в Харьковской области. Я сама из Харькова, мои родные живут на Салтовке – район, который регулярно обстреливается. Что могу сказать… Это ужас. Наша парни там просто герои, они там ежедневно под ударом».
«К гибели людей невозможно привыкнуть»
«Каким же должен быть спасатель? Во-первых, стрессоустойчивым, – уверена глава пресс-службы ГСЧС. – Спасатель – это человек, который всегда поможет. Каждый приходит в эту профессию по-разному. Но когда уже попадает, вырабатывается внутренний стержень. И тогда ты понимаешь – я люблю эту работу! Люблю ее за то, что люди тебе благодарны».
«Но вот к гибели людей невозможно привыкнуть, даже когда ты специалист ГСЧС, – говорит Виктория. – Самое сложное – реакция близких, когда разбор завалов, и там останки людей, в пыли, в бетоне. Помню, как в Бородянке двое суток мама сидела рядом с домом, который разбирали, и ждала, когда найдут ее детей (сына и дочь). Она показывала их фотографии. Спасатели нашли останки ее семьи в подвале… Когда ты все это видишь, пройти через это очень сложно. Поэтому, спасатели тоже проходят реабилитацию. Но парни понимают, какая у них работа. Они просто живут этой жизнью. Они понимают, что они нужны».
Спасательная служба объединяет много профессий
Сейчас спасательная служба объединяет много профессий. «Если раньше это была в основном пожарная охрана, то сейчас – водолазная, медицинская, химическая, радиологическая службы. Создано спасательное отделение, сотрудники которого выезжают на разбор завалов. Пиротехники, численность которых за последние два года существенно увеличилась – появились целые подразделения, работы которым хватит лет на 50 вперед», – рассказывает глава пресс-службы ГСЧС.
Поддержка украинских спасателей – один из приоритетов ПРООН
Помощь спасателям, особенно саперам и пиротехникам – один из приоритетов ООН. Украина сегодня – одна из наиболее загрязненных взрывоопасными предметами стран в мире. Программа развития ООН (ПРООН) при финансировании Европейского Союза, правительств Дании, Швеции и Японии оборудовала более тысячи пиротехников ГСЧС – это почти 80 процентов пиротехнических бригад страны. Также ПРООН проводит испытания нового оборудования (воздушных дронов, роботов), которые бы облегчили процесс поиска взрывоопасных предметов, ведь площади для разминировать огромные.
«Людей у нас сейчас хватает. У нас новая нормальная техника. По сравнению с тем, что было раньше – это небо и земля. Вместе с ООН мы проводим обучающие мероприятия по противоминной безопасности для детей, что очень важно, ведь много территорий до сих пор заминированы», – подводит итог Виктория Рубан.