ИНТЕРВЬЮ | Председатель Сената Узбекистана: для нас права женщин – главный вопрос государственной политики

Танзила Нарбаева – также председатель Комиссии по повышению роли женщин в обществе, гендерного равенства и семьи. Кстати, собеседница Службы новостей ООН – первая женщина на посту главы Сената парламента Узбекистана. 

НШ: С чем делегация Узбекистана приехала на 68-ю сессию Комиссии ООН по положению женщин?  

Танзила Нарбаева: Вопрос обеспечения равных возможностей для женщин и мужчин за последние пять-шесть лет поставлен во главу угла всей нашей государственной политики. В прошлом году мы обновили свою Конституцию. В Конституции Узбекистан объявлен светским государством, социальным государством. И вопросы обеспечения прав женщин тоже нашли отражение в нашей обновленной Конституции. Поэтому тема 68-й сессии Комиссии ООН по положению женщин нам очень интересна. Речь идет о создании условий, особенно экономических условий, для преодоления неравенства. В нашей стране за последние пять шесть лет было принято более 40 нормативно правовых актов, которые обеспечивают права и интересы женщин. 

Мы также приняли два главных закона. Это закон о равных возможностях женщинам и мужчинам в Узбекистане и закон по противодействию насилия, мы криминализировали домашнее насилие. Эти вопросы актуальны не только для Узбекистана, мы видим, для развитых стран они тоже не потеряли свою актуальность. 

Мы приехали в первую очередь предоставить наш опыт. И во-вторых, мы приехали, чтобы послушать другие страны и поучиться у них. Кроме этого, мы также приехали не только как отдельно взятая страна, как Узбекистан. Мы также выступаем от имени стран Центральной Азии, потому что по инициативе Узбекистана в 2021 году был создан Диалог женщин лидеров стран Центральной Азии, куда вошли все пять центральноазиатских государств. До поездки в Нью-Йорк мы провели консультации центральноазиатских государств, к ним также подключился Азербайджан. И мы приехали со своими конкретными предложениями, которые я здесь озвучила не только от имени Узбекистана, но и от имени всех центральноазиатских государств и Республики Азербайджан.

НШ: Я хотела бы немного остановиться на законе о домашнем насилии. Я знаю, что многие страны региона ставят Узбекистан в пример с этим законом. Наверное, непросто было его принять? 

ТН: Вы абсолютно правы. Потому что, знаете, многие годы в наших странах, в центральноазиатских странах постсоветского пространства, можно сказать, что эта тема была табу. Вообще была закрытая тема, что приписывали к нашим национальным традициям, менталитету, что это, возможно, соответствует характеру народов центральноазиатских или мусульманских стран, так скажем. Но последние годы, конечно же, мировоззрение у людей изменилось, и женщины, стали действительно требовать, чтобы их права соблюдались. И самое главное, что руководство наших государств, очень положительно воспринимают наши обращения и абсолютно все в руководстве согласны с тем, что женщины и мужчины должны иметь равные права и равные возможности. 

Но Узбекистан первым в центральноазиатском регионе криминализировал домашнее насилие. Сейчас, конечно, мы с удовольствием делимся своим опытом с другими странами. Мы слышим, что в Казахстане тоже принимается такой закон. Такой закон рассматривается и в других государствах. Но принятие этого закона – это лишь полдела. Самое главное – его реализация. 

Конечно, было очень трудно этот закон принимать. Мы, рабочая группа, работали над ним целый год. И, конечно, люди, которые сидят на определенных позициях, мужчины-руководители, некоторые из них не хотели принимать эти нормы. Но, тем не менее, всем пришлось понять и принять то, что мы выдвигали. Поэтому этот закон был принят в апреле прошлого года, и он уже действует. 

Мы ведем большую пропагандистскую и разъяснительную работу среди населения. Такие понятия, как физическое насилие, существовали и раньше. Но вопросы экономического насилия, вопросы психологического насилия, не отражались в наших нормативно правовых актах. Эти понятия были внедрены, и соответствующая разъяснительная работа ведется среди работодателей, в семьях. 

Вам, наверное, известно об институтах «махалля» (институты местного самоуправления – прим. редакции). У нас 9442 махалля в нашей стране. То есть все население, 37 миллионное население, проживает в таких махалля. И в них созданы структуры, которые получают заработную плату из бюджета и отвечают за вопросы, в первую очередь, благополучия каждой семьи, обеспечения занятости, за работу с женщинами, с молодежью, за обеспечение правопорядка. Через эти структуры мы ведем очень большую работу по разъяснению наших законодательных норм и по вопросам насилия. 

Занятость нашего населения и занятость женщин – также первостепенная задача. Если женщины хотят работать в государственном или частном секторе, они могут найти работу по желанию. Но, кроме этого, в наших традиционных семьях многие женщины сами хотят работать недалеко от дома, иногда и на дому. И для этих женщин предоставляются сегодня очень большие возможности. Буквально в преддверии 8 марта наш президент Шавкат Мирзиеев объявил о том, что 15 триллионов сум (более миллиарда долларов – прим. редакции) направляется на обеспечение занятости женщин. 

НШ: В ООН очень много говорят также о том, что женщины сами должны участвовать в принятии решений, то есть занимать руководящие должности. И Вы – яркий пример. Что бы вы сказали молодым девушкам, которые сейчас вступают на этот путь и хотят, скажем, состояться в политической или экономической сферах? 

ТН: В Узбекистане раньше было отставание в этом вопросе. 6-7 лет назад лишь 15 процентов депутатов парламента составляли женщины, а сегодня – уже 32 процента, что является результатом целенаправленной работы по подготовке женщин к лидерству. И мы не хотим останавливаться на этом показателе.

Мы изменили наше законодательство – раньше лишь треть партийного списка на выборах должны были составлять женщины, сегодня политические партии должны обеспечить, чтобы женщины составляли не менее 40 процентов. 

И, конечно, голос женщин должен быть слышен во время разрешения каких-то спорных ситуаций, во время распределения бюджетных средств, ресурсов, во время обсуждения других социально значимых вопросов.

НШ: Еще одна болезненная тема для нашего региона – это ранние браки. Как с этим обстоит дело в Узбекистане? 

ТН: В общем-то, да, эта проблема существует, и не только в наших центральноазиатских государствах. Во многих странах мира это явление есть. В нашей стране раньше законодательно брачный возраст для девушек составлял 17 лет, а для мальчиков – 18. Но буквально несколько лет назад мы внесли изменения в законодательство и подняли возраст и для девушек до 18 лет. 

Кроме того, раньше мэрам, местным властям, разрешалось снижать брачный возраст по определенным обстоятельствам. Но сейчас и этот вопрос пересмотрен. Самое главное, что он не просто законодательно пересмотрен, меняется мышление людей. Родители девочек раньше считали, что девочке необязательно давать хорошее образование или профессию, все равно она уйдет в другую семью. Самое главное – это мальчик, кормилец семьи. Вот этот стереотип укоренился в мышлении людей, но последние годы ситуация меняется, поскольку люди видят успешных женщин, видят примеры именно того, что женщины могут наравне с мужчинами работать, учиться. 

Сейчас средний возраст вступления в брак для мальчиков у нас уже 26-27 лет, для девочек – 23-24 года. Мы по статистике видим, что идет рост. Но, конечно, мы не хотели бы, чтобы, как в некоторых совершенно развитых странах, девушки не думали о замужестве, о создании семьи. Мы считаем, что этот возраст – после 20 лет и до 30 лет – наиболее оптимальный для создания семьи, для рождения детей. И в этом направлении наше государство работает.